Читать интересную книгу Книги девам – не игрушки. Если только чуть-чуть - Юлия Янина

Этот кто-то положил ее на кровать. Как же ей хотелось открыть глаза, но нужно было еще немного попритворяться бездыханным бренным телом.

– Как же так? Как это случилось? – рядом с Алисиным лежбищем взволнованно прозвучал мягкий женский голос.

– Миссис Элис утром жаловалась на недомогание.

«О! Горничная». Этот голос был уже знаком Алисе.

– Так, почему же вы ее оставили без присмотра? – пророкотал мужчина.

– Миссис Элис сказала, что ей стало лучше, и она отослала меня прочь.

– Вот именно, прочь! Я с вами поговорю позже, – было слышно, как девушка, всхлипнув, опрометью выбежала из комнаты.

«Не хватало, чтобы из-за меня пострадал невинный человек. Как оклемаюсь, поговорю с этим мужланом, кем бы он мне не приходился. Надо поставить его на место! Что это он тут раскомандовался?».

– Мама, вы можете пока спуститься вниз и выпить чаю.

«Мама?».

– Нет, я не смогу спокойно сидеть и пить чай, когда бедная девочка в таком состоянии. Какая беда! Как такое могло случиться?

Алиса подумала, что для первого акта своего театра одного актера она сыграла уже достаточно, и слабо застонала.

– Милая моя Элис, как ты? – голос принадлежал все тому же мужчине.

Алиса позволила себе медленно, с видом мученицы открыть глаза. На краю ее кровати сидел симпатичный мужчина, лет тридцати, который тут же взял ее руку в свои смуглые большие ладони, и слегка сжал. Во взгляде его больших карих глаз сквозила такая искренняя неподдельная тревога, что Алисе стало немного стыдно за свое поведение.

«Соберись тряпка!» – приказала она сама себе. – «Не смей раскисать».

Еще стон и поворот головы, в сторону женщины. На оттоманке сидела темноволосая женщина с мягкими чертами лица, на вид ей было лет сорок-сорок пять, но такое врятли могло бы быть, если учесть, что ее сын сидел сейчас перед Алисой, либо женщина так хорошо выглядит для своих лет, либо ее сын так плохо сохранился.

– Элис, как ты себя чувствуешь? – женщина подошла к кровати и села с другой стороны.

– Голова… – простонала Алиса умирающим голосом. – Так больно. Что со мной?

И она снова закрыла глаза с видом умирающей страдалицы.

– Я спущусь вниз, – женщина поднялась. – Подожду доктора в гостиной, так будет лучше.

Не успела она покинуть комнату, как за окном раздался шум подъезжающего экипажа.

«О! Доктор прибыл», – Алиса снова приоткрыла глаза. Сейчас она должна была постараться разыграть свои карты, как говориться – пан или пропал.

В комнату вошел седоволосый человек с аккуратно подстриженной бородкой, его серый камзол обтягивал объемное брюшко.

Алису привлек вид монокля, булавкой прикрепленного к жилету.

– Добрый вечер, сэр. Я правильно понял, что у вас произошел несчастный случай?

– Моя супруга упала с лестницы и потеряла сознание! Но сейчас вероятно ей лучше. Вы можете сказать, что с ней?

– Сейчас посмотрим. Ну же, голубушка расскажите, что с вами стряслось?

Далее произошел типичный осмотр с высовыванием языка, осматриванием ссадин и синяков, прослушиванием и ощупыванием «болит – не болит, и дышите – не дышите».

– Легкое сотрясение мозга, множественные ушибы, – констатировал почтенный джентльмен. – Серьезных повреждений я не выявил. Вашей жене нужен покой, и свежий воздух.

– Жене? – вступила со своей партией Алиса, теперь ей стало ясно, что никакая она не родственница-иждивенка. А все гораздо – гораздо хуже…

Две пары глаз изумленно уставились на нее.

– Прости дорогая, я не расслышал, наверное? – ее новоиспеченный супруг, подозрительно прищурил глаза.

– Это вы меня простите, я польщена вашим вниманием, но я вас впервые вижу, – тут Алиса сказала, чистую правду.

– А меня вы узнаете миссис Элис? – доктор поднес монокль к глазу.

Алиса уверенно, а главное искренне помотала головой.

– Доктор, что с ней? – второй раз за полчаса граф Уайтстоун с беспокойством и надеждой обращался к почтенному эскулапу за ответом.

Доктор задумчиво протер свой монокль и убрал его в саквояж.

– Я в своей практике с таким случаем сталкивался лишь однажды, еще будучи студиозусом, но я много читал о таких симптомах. Это похоже на временную потерю памяти, вследствие сотрясения мозга и, возможно, из-за пережитого волнения вследствие падения. Память может быть утрачена частично, а может и полностью, увы, первичный осмотр этого не показал, но спешу вас успокоить, что это не навсегда. Как правило, воспоминания возвращаются, это лишь вопрос времени.

Все шло именно так, как и было запланировано Алисой, в душе она ликовала.

– Никакого особого лечения данный недуг не требует, единственные рекомендации, которые я могу вам дать, это, как я уже говорил, отдых и свежий воздух.

С этими словами мужчины вышли из комнаты, оставив победно улыбающуюся Алису наедине со своими мыслями и сладостью победы.

Прошло совсем немного времени, может минут пятнадцать-двадцать, как Алиса услышала звук поворачивающейся дверной ручки, и поспешно прикрыла глаза. По звуку уверенных шагов, она узнала своего супруга, он присел на край ее кровати и взял ее руку в свою ладонь.

– Элис, – он тихо позвал ее. – Ты не спишь?

– Нет, – ответила Алиса и приоткрыла глаза. – То есть, да. Я не сплю. Просто я ощущаю слабость. Мне и в самом деле, очень неудобно, что я причиняю Вам столько неудобств, но я абсолютно ничего не помню, и это так мучительно. А вы, в самом деле, мой муж?

– Определенно, я твой муж. Ох, Элис. Могу, я что-нибудь для тебя сделать?

– Нет. Благодарю. Хотя, я немного проголодалась, и не против сейчас съесть чего-нибудь.

– Да, конечно. Я распоряжусь, чтобы тебе принесли поесть. Или же ты хочешь присоединиться ко мне за обедом? Мама, уехала, мы решили, что тебе сейчас будет не до светских вежливостей. Поэтому мы можем пообедать вдвоем. Но, наверное, будет лучше тебе сейчас не вставать.

– Я бы предпочла не оставаться одна. Мне тревожно, у меня такое впечатление, что я вот-вот все вспомню, но мысли ускользают от меня, как песок сквозь пальцы, – и Алиса издала такой печальный вздох, что сама удивилась, что так умеет вдохновенно врать.

– Тогда, я скажу Джону, чтобы он поставил для тебя прибор.

– А кто такой Джон?

– Это наш лакей, дорогая, – с жалостью посмотрел на девушку супруг.– Я позову горничную, чтобы она помогла тебе переодеться. Ее ты тоже не помнишь?

Алиса, поджав губы, отрицательно покачала головой.

– Не беспокойся, дорогая, все образуется, – он задумчиво похлопал ее по руке и с этими словами вышел за дверь.

Пока все шло именно так, как Алиса и задумала.

Горничная зашла и с беспокойством посмотрела на Алису.

– Мистер Уайтстоун сказал, что я должна назвать вам свое имя. Меня зовут Милдред Блюберд. Мисс Блюберд, – уточнила она.

«Тяжко бы ей жилось у нас дома с фамилией – зяблик», – думала Алиса, пока мисс «Зяблик» в очередной раз укладывала ей волосы.

Алису прямо-таки распирало от любопытства, что же скрывается за другими дверями особняка, ей хотелось свободно побродить по дому, полюбоваться на убранство комнат, разглядеть поближе картины, которые как она успела заметить, имелись в доме в избытке.

Они со служанкой миновали второй этаж по широкой лестнице. Вдоль стены висели пейзажи написанные маслом и акварелями. На первом этаже они сразу свернули на право, и Алиса оказалась перед распахнутыми белыми дверями, за которыми оказалась столовая, где во главе длинного стола в ожидании сидел ее супруг. С двух сторон от стола стояли четыре пары стульев, Алиса на секунду замешкалась, куда ей стоит сесть, так как второго прибора для себя она не увидела. Но выход из положения подсказал лакей – молодой человек в ливрее и белых перчатках, который отодвинул стул справа от графа и умелыми непринужденными движениями поставил перед ней приборы. Она села, после чего лакей придвинул ее стул к столу.

Перед ней стояла тарелка, справа от которой лежал нож, десертная ложка и суповая, а слева вилка рыбная и мясная, а наверху, чуть правее располагался бокал. Алиса в душе порадовалась, что приборов оказалось не так много, как могло бы быть. Она где-то читала, что сервировка стола в богатых домах могла насчитывать от вилки для шоколада, до восьми вилок для салата, а тут их было всего две – ее радости не было предела.

Она аккуратно положила белую накрахмаленную салфетку к себе на колени, а лакей поставил перед ней тарелку с супом.

– Боюсь показаться навязчивой. Но какой сейчас год?

Ложка с супом застыла на полпути ко рту графа.

– Одна тысяча семьсот восьмидесятый, – он попытался сохранить невозмутимый вид и выразительно посмотрел на лакея, а потом на Алису. По его красноречивому взгляду она сделала вывод, что ее амнезия должна утаиться от слуг.

Лакей с невозмутимым видом, будто их разговор его не касается, убрал Алисину тарелку и предложил ей мяса. Она кивком разрешила положить себе на тарелку кусочек, туда же последовали и тушеные водоросли.